Lugoshi

Нэвилль сидел на своей кровати, держа спеленутого в одеяле пса на
коленях, и гладил его. Он сидел так час за часом, поглаживая и лаская пса,
беседуя с ним. Пес затих на его коленях и стал дышать как будто ровнее.
Было уже далеко за полночь, когда Нэвилль медленно, аккуратно отвернув
край одеяла, высвободил псу голову.
Некоторое время пес еще не давал погладить себя, отдергивал голову и
слабо огрызался. Но Нэвилль продолжал тихо и спокойно беседовать, и через
некоторое время его руке было дозволено ощутить тепло собачьей шеи. Он
нежно тормошил пса, ласково запуская пальцы в редкую шерсть, прочесывая и
нежно перебирая ее.
Он улыбался псу, проглатывая душившие его слезы радости.
- Тебе скоро станет лучше, - шептал он. - Теперь скоро. Совсем скоро.
Пес глядел мутноватым, больным взглядом и вдруг, целиком вывалив свой
бурый язык, коротко и влажно лизнул ему ладонь.
Что-то высвободилось внутри Нэвилля, и он разрыдался. Он сидел молча,
сотрясаемый беззвучным рыданием, и слезы катились по его щекам...


На шестой день пес издох.